09.09.2012 в 17:09
Пишет Эгмонт:Город С.
Это не страшный рассказ даже, а что-то около. Взято отсюда.
читать дальшеВ городе С. туманы и пепельно-черное небо, а к светофору прикручен маяк, который вращается каждую ночь, и белым прозрачным светом перечеркивает улицы. Другого цвета, кроме красного, у светофоров города С. нет, и улиц в нем всего три - две самых больших, и та, на которой ты живешь. Все остальные тонут в чернильной тьме, и если шагнуть в один из этих чужих переулков, там не найти ничего, кроме серого недостроя, медведем ворочающегося в темноте. Центральные улицы вдвое шире себя дневных, и по ночам на них слишком много людей, из тех, что ловят за рукава, смеются и стараются заговорить. Центральные улицы замыкают каменные арки, похожие на львиные лапы.
Здесь, в городе С., квартиры разрастаются до дворцов, вот только стены там серые, мокрые и от них пахнет неприкаянностью и нищетой, хоть деньги и не нужны, все, что тебе захочется, ты получишь и так. В городе С. можно всю ночь бегать в поисках аптеки, университета, своего дома. Тебе будет казаться, что ты прошел невозможно много, но ты идешь по центральным улицам, и ты все еще здесь.
Здесь, в городе С., воют сирены и объявляют тревогу, на которую никто не обращает внимания.
В городе С. автобусы ходят только на окраину, там, где земля сырая и растет беловато-зеленый мох. Машин здесь нет никогда, разве что проносятся где-то вдали, по мертвым улицам, старые черно-белые заляпанные грязью тойоты. Трамвайные рельсы врастают в землю, в камень, в могильные плиты - здесь дороги мощеные, а асфальта нет вовсе.
Дня здесь не бывает. Раннее утро, сумерки, ночь - солнца здесь не увидеть. И даже в те ночи, когда тумана нет, а небо темно-синей глыбой нависает над этими улицами, даже в те ночи, когда люди празднуют что-то и звонко хрустит красно-синяя подарочная бумага, здесь невозможно страшно. Что-то надвигается в эти центральные улицы, что-то, что уже уничтожило все остальные, и свело с ума жителей.
Не будет здесь и осени, лета или зимы - только весна, та самая, с проплешинами в грязном снегу, с всплывающими из-подо льда трупами, с тонким жалобным бряцаньем гитары между черными стволами деревьев, с ногами, свешенными из пустых квартир с оборвавшимися балконами.
Здесь, в городе С., легко повстречать мертвых, а еще легче - никогда не живших. Вот - панк Андрей, с гитарой и гривой черных волос, в которого мы были влюблены с подругами, вечно юный, в вечные свои девятнадцать. Я не знаю, жив ли он теперь, но если и жив, то тот - сумасшедший, с пирсингом, с Эпидемией, играющий нам на лестнице - остался в никогде. Вот - девушка в белой мужской рубашке, та самая, что приснилась тебе под утро, когда тебе было интересно, правда ли ты лесбиянка, смотри, как она смеется, запрокидывая голову назад, ох, вот бы поцеловала... вот - рыжевато-русые волосы и узкая рука с кольцами чужого мужчины, одного из тех, что навсегда остаются среди мужчин твоей мечты. Каждое его прикосновение - мед и яд, и ты умрешь от счастья, когда он коснется твоих волос - и дай тебе боже проснуться, пока он не успел поцеловать тебя.
И не дай тебе боже прийти домой, туда, где горит свет, и тебя ждут. Быть может, придя, ты не узнаешь родных. А быть может, за тобой туда придут другие.
Город С. сладок и ласков, и сулит дать тебе все, что захочешь. Ты же любишь ночные кошмары, от которых потом безумно колотится сердце и по-настоящему чувствуется, что живешь. Ты же любила Андрея. Ты же любила стройки, и конфеты, и смех в темноте ночного переулка. Ты же всегда хотела иметь большую комнату, свою комнату. Возьми это все, бери, бери. Только помни - оно будет твоим лишь тогда, когда ты перережешь вены в пропахшем мочой школьном туалете, и кровь твоя будет чернее земли весной. Только тогда, когда тебя убьет твой прекрасный король, и у тебя над лицом в темно-синем небе будет вращаться прожектор маяка. Только тогда, когда ты сорвешься с верхней площадки недостроя - твоя кровь будет красива на сером бетоне.
Ты получишь все. Приходи.
Город С. снится под утро ночным кошмаром, ночной сказкой, любовью, от которой не хочется жить, страхом, которого нельзя бояться. Город С. - пир во всемя чумы, смех в летящей в кювет машине.
URL записиЭто не страшный рассказ даже, а что-то около. Взято отсюда.
читать дальшеВ городе С. туманы и пепельно-черное небо, а к светофору прикручен маяк, который вращается каждую ночь, и белым прозрачным светом перечеркивает улицы. Другого цвета, кроме красного, у светофоров города С. нет, и улиц в нем всего три - две самых больших, и та, на которой ты живешь. Все остальные тонут в чернильной тьме, и если шагнуть в один из этих чужих переулков, там не найти ничего, кроме серого недостроя, медведем ворочающегося в темноте. Центральные улицы вдвое шире себя дневных, и по ночам на них слишком много людей, из тех, что ловят за рукава, смеются и стараются заговорить. Центральные улицы замыкают каменные арки, похожие на львиные лапы.
Здесь, в городе С., квартиры разрастаются до дворцов, вот только стены там серые, мокрые и от них пахнет неприкаянностью и нищетой, хоть деньги и не нужны, все, что тебе захочется, ты получишь и так. В городе С. можно всю ночь бегать в поисках аптеки, университета, своего дома. Тебе будет казаться, что ты прошел невозможно много, но ты идешь по центральным улицам, и ты все еще здесь.
Здесь, в городе С., воют сирены и объявляют тревогу, на которую никто не обращает внимания.
В городе С. автобусы ходят только на окраину, там, где земля сырая и растет беловато-зеленый мох. Машин здесь нет никогда, разве что проносятся где-то вдали, по мертвым улицам, старые черно-белые заляпанные грязью тойоты. Трамвайные рельсы врастают в землю, в камень, в могильные плиты - здесь дороги мощеные, а асфальта нет вовсе.
Дня здесь не бывает. Раннее утро, сумерки, ночь - солнца здесь не увидеть. И даже в те ночи, когда тумана нет, а небо темно-синей глыбой нависает над этими улицами, даже в те ночи, когда люди празднуют что-то и звонко хрустит красно-синяя подарочная бумага, здесь невозможно страшно. Что-то надвигается в эти центральные улицы, что-то, что уже уничтожило все остальные, и свело с ума жителей.
Не будет здесь и осени, лета или зимы - только весна, та самая, с проплешинами в грязном снегу, с всплывающими из-подо льда трупами, с тонким жалобным бряцаньем гитары между черными стволами деревьев, с ногами, свешенными из пустых квартир с оборвавшимися балконами.
Здесь, в городе С., легко повстречать мертвых, а еще легче - никогда не живших. Вот - панк Андрей, с гитарой и гривой черных волос, в которого мы были влюблены с подругами, вечно юный, в вечные свои девятнадцать. Я не знаю, жив ли он теперь, но если и жив, то тот - сумасшедший, с пирсингом, с Эпидемией, играющий нам на лестнице - остался в никогде. Вот - девушка в белой мужской рубашке, та самая, что приснилась тебе под утро, когда тебе было интересно, правда ли ты лесбиянка, смотри, как она смеется, запрокидывая голову назад, ох, вот бы поцеловала... вот - рыжевато-русые волосы и узкая рука с кольцами чужого мужчины, одного из тех, что навсегда остаются среди мужчин твоей мечты. Каждое его прикосновение - мед и яд, и ты умрешь от счастья, когда он коснется твоих волос - и дай тебе боже проснуться, пока он не успел поцеловать тебя.
И не дай тебе боже прийти домой, туда, где горит свет, и тебя ждут. Быть может, придя, ты не узнаешь родных. А быть может, за тобой туда придут другие.
Город С. сладок и ласков, и сулит дать тебе все, что захочешь. Ты же любишь ночные кошмары, от которых потом безумно колотится сердце и по-настоящему чувствуется, что живешь. Ты же любила Андрея. Ты же любила стройки, и конфеты, и смех в темноте ночного переулка. Ты же всегда хотела иметь большую комнату, свою комнату. Возьми это все, бери, бери. Только помни - оно будет твоим лишь тогда, когда ты перережешь вены в пропахшем мочой школьном туалете, и кровь твоя будет чернее земли весной. Только тогда, когда тебя убьет твой прекрасный король, и у тебя над лицом в темно-синем небе будет вращаться прожектор маяка. Только тогда, когда ты сорвешься с верхней площадки недостроя - твоя кровь будет красива на сером бетоне.
Ты получишь все. Приходи.
Город С. снится под утро ночным кошмаром, ночной сказкой, любовью, от которой не хочется жить, страхом, которого нельзя бояться. Город С. - пир во всемя чумы, смех в летящей в кювет машине.